дома — обстановка, необходимейшие вещи или безделушки, их состояние — несут отпечаток одинокой души или целой семьи. Вещи, обитающие вместе с хозяином, живописуют его, как хороший портрет. Но это не всё. С помощью вещного круга мы распознаём одно и то же лицо в разные годы жизни, в богатстве и бедности. Домики ссыльных декабристов, снаружи похожие на избы, внутри оставались жилищем аристократов духа, а один из последних российских монархов находил прибежище души в комнатушке, уклеенной открытками (возможно, по-своему переживая состояние евангельской «нищеты духа»). Прибегая к примерам из истории или современной жизни, мы не раз обратимся к произведениям литературы и изобразительного искусства, ибо они с безупречной выразительностью раскрывают явные и тайные свойства предметов, порой самых заурядных. Писатели и художники всех времён и народов обращались к приём)* интерьерно-предметного «портрета», помогавшего усилить характеристику внутреннего облика персонажа. Как звонки голоса вещей у Гоголя! Мы помним с детства такую картину: «...в углу гостиной стояло пузатое ореховое бюро на пренелепых четырёх ногах, совершенный медведь. Стол, кресла, стулья — всё было самого тяжёлого и беспокойного свойства, словом, каждый предмет, каждый стул, казалось, говорил: „И я тоже Собакевич!"». А блистательное описание Пушкиным кабинета Онегина — апофеоз пристрастия к роскоши и «лени модной»:

Янтарь на трубках Цареграда,
Фарфор и бронза на столе,
И, чувств изнеженных отрада,
Аухи в гранёном хрустале;
Гребёнки, пилочки стальные,
Прямые ножницы, кривые,
И щётки тридцати родов
И для ногтей и для зубов.
Если бы мы не знали

Евгения как «философа в осьмнадцать лет», то могли бы заподозрить за всем этим вкус юноши с причудливыми страстями. 

Но мы помним: Онегин склонен казаться, а не быть, и натюрморт на его столе свидетельствует о том, что «философия» героя всего лишь дендизм, модный тогда у светской молодёжи. Завораживающе прелестны детальнейшие описания дворцовых покоев и их вещного наполнения в китайском романе XVIII в. «Сон в красном тереме» Цао Сюэциня. На протяжении повествования перед тобой проходит бесконечный перечень предметов с мельчайшими подробностями форм, материалов, цвета: всех этих зыбких комнат с раздвижными стенами, сложноузорных ковров нежных оттенков, вышитых шёлковых туфелек, резных кубков, роскошных ширм,